Нет, с таким темпом надолго не хватит, решила она, и начала останавливаться. Алексей тоже притормозил. Тяжело дыша, они переглянулись и прислушались. Позади никого не слышно, и нечего бездумно мчаться, как испуганные зайцы.
— Отдохнём пару минут, и побежим дальше, — предложила Тилли. Сердце все ещё колотилось у неё где-то в горле, но дышать стало полегче.
Но тут Алексей случайно взглянул в сторону и заметил какое-то движение среди стволов дальше по аллее. Стволы находились на расстоянии двух десятков шагов от них, и там что-то явственно шевелилось. Это было тем более странно, что не ощущалось и дуновения ветерка. Может быть, конечно, животное, но может и человек. И он отлично видит беглецов на светлом песке. Алексею это не понравилось. Никто не прячется, если у него добрые намерения. Этот кто-то, очевидно, ждёт, когда они подойду или подбегу поближе: тогда из них получится отличная мишень.
И Алексей дёрнул Тилли в сторону от дороги.
Как оказалось, мысль о мишени была своевременной: сухо треснул выстрел, пуля щелкнула о ветку. Беглецы так и присели!
Мишень?! А почему бы и нет? За ними особенно не спешили, связавшись с другими группами охраны в парке. Надо что-то предпринять, и немедленно! Чем дольше они будут стоять на месте, тем больше стрелок начнёт волноваться, и если они не сдвинутся с места, он начнет действовать сам.
— За те деревья, быстро! — шепнул Алексей в ухо Тилли.
Опасность придала им силы. Они собрались, глубоко вздохнули и прыжком, который могли повторить, но не превзойти отлично владеющие своими телами кенгуру, ринулись в темноту. Там опять затаились и обернулись. Из своего укрытия смутно видели светлую полосу аллеи, деревья и кусты по другую её сторону, слабо освещенные лунным светом.
Луна? Луна взошла, этого ещё не хватало! Они отступили назад, под защиту более густой тени деревьев.
— Эх, если бы перебраться через аллею, — прошептал Алексей. — В кустах намного проще спрятаться, чем среди деревьев.
Но аллея — голый участок шагов в тридцать, и в лунном свете он неплохо просматривался. Если они помчаться через неё, то стрелок сразу их увидит! Отвлечь? Но чем?
Алексей осторожно огляделся. Камень! Светлый камень, вроде кирпича для обрамления аллей и дорожек лежал возле его ноги.
И он схватил и бросил этот камень вдоль аллеи в сторону стрелка, надеясь отвлечь его внимание. Прежде чем камень упал, Алексей рванул через аллею, волоча за собой Тилли. По песку трудно набирать скорость, но их словно вихрем перенесло. Хотя если бы камень с глухим стуком не попал в ствол, плохо бы им пришлось. Ведь не успели они плюхнуться возле холмика, чуть не врезавшись в него головами, раздался выстрел. Пуля просвистела рядом с Алексеем. Метко!
Он шепнул: "Вперёд!" и пополз туда, где по его расчетам были кусты. И тут же раскатисто щелкнул следующий выстрел. В лицо ему полетел песок, по щеке больно чиркнул камешек. Ругаясь про себя, он продолжала ползти, надеясь, что Тилли не отстанет и её не придется выручать. Снова выстрел. Пуля шлепнулась в песок где-то позади них. Проклиная всех хозяев приёмов, их врагов и их секьюрити, он заспешил, забыл, что шуметь нельзя. Их противник моментально этим воспользовался. Снова выстрел. Пуля ударила в камень опять близко позади них, и осколок больно обжег спину. Волосы у Алексея на затылки ощутимо встали дыбом безо всякого ветерка. Это убийца!
Кусты были уже совсем рядом, но приходилось извиваться, как змеям, чтобы не хрустнула ни одна ветка. А они таки хрустели. И тут они услышали шуршание шагов по песку: противник пересекал аллею. Отчаянным рывком Алексей заполз в заросли, втащил туда Тилли, и они скатилась в какую-то яму. В этот момент преследователь подошел почти вплотную. Они замерли. Он стоял почти над ними, даже слышали его дыхание.
Стук крови в висках отсчитывал секунды, секунды складывались в минуты, они были мокрые от пота, как будто их окатили из ведра, но преследователь оказался упрям и проверял на крепость их нервы. Алексей готов был сидеть тут хоть до утра, надеялся, что у Тилли не сдадут нервы. И стрелок снова не выдержал. Они услышали звук шагов, но теперь они удалялись. Осторожно приподняв голову, Алексей выглянул из ямы и всмотрелся в удаляющуюся по аллее фигуру, хорошо видную в лунном свете. Это был он — "шкаф"-медбрат в белом халате!
Почему он перестал искать их? Понял, что в кустах это бесполезно? Или не хочет тратить патроны и время, знает, что перехватят в другом месте?
Все это не придавало бодрости, но Алексей все-таки попытался пораскинуть умом. По аллее путь отрезан. Напрямую по зарослям? Тогда главная опасность будет на границе парка. Но он такой огромный, хватит ли у них людей охранять весь периметр? А если хватит? Они окружат парк и будут ждать сколько угодно. Будут ждать там, куда беглецы, по их мнению, побегут, и, как только рассветет, их поймают без особого труда.
"Так, сообразим, — подумалось Алексею. — Они будут охранять весь периметр парка или нет? Конечно, нет. По их мнению, мы побежим от места празднования вглубь парка, мы считаем, что позади опасность, и туда не вернёмся. Сторожить вход со стороны террасы с парковкой охране и в голову не придет. А мы вот именно туда и отправимся! Потому что если где-то у нас и есть шанс проскочить, то именно там".
Измученные и ободранные пошли они назад.
Вот это было путешествие! Они крались, как привидения, с той разницей, что у привидений под ногами не хрустят веточки и не шуршит песок. И у привидений не болят избитые и исколотые подошвы ног и их одежду рвут колючки. Жажда привидениям тоже не знакома. А в остальном Алексей и Матильда очень старалась на них походить.
Их бывшая путеводная звезда далеко передвинулась на небосклоне, когда они вышли на лужайку и обнаружили свои шлепанцы. Огромным искушением было подобрать их, но оба устояла. А вдруг кто-то видел, что тапки здесь лежали, и это наведет на след?
Иллюминации на деревьях не было, как и гостей, темнел разгромленный розарий и белел заброшенный шатер. Скатившийся валун отмечал место последнего вздоха заносчивого хозяина.
Тут силы оставили Тилли, она опустилась на газон и растянулась на нём, равнодушно глядя в небо. Дело не в том, что она запыхалась, нет, будь у неё кроссовки или, на крайний случай, туфли, она бы могла идти. Но её бедные ноги — чувствительные ножки, ходившие босиком считанные разы, да и то для развлечения — были безжалостно исколоты, исцарапаны и так болели, что она не могла сделать ни шага.
Так она и лежала, как сыр на блюде, посреди украшенной лужайки, пока тревога и страх опять увеличились настолько, что преодолели боль в ногах. Алексей сидел рядом, ему было не намного лучше. Но он рассуждал на шаг вперёд:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});